Госпожа удача Анатолия Семишина

В минуты привала и отдыха вокруг него собирались мужики. «Расскажи про море, — просили они, — какое оно?» Им странны были  родные ему с детства названия  Туапсе, Джубга. Они не верили, что соленая вода выталкивает, и утонуть в море практически невозможно, если не шторм. Смеялись, когда он описывал крабов, вкус жаренных мидий… Но ужасно любили эти его рассказы. Они казались им сказкой, чудесным вымыслом о несуществующем рае. А  18-летнего пацана  из Туапсе Толика Семишина возвращали в детство. К братьям, к маме, к отцу, к родному дому, к друзьям, к парку культуры, где он играл до войны в духовом оркестре…

Впрочем, друзей он тогда уже потерял…

В 41-ом,  их, 18 летних пацанов, собрали целый эшелон и отправили  в другую станицу учиться военному делу. Уже шла война, и она подкатывалась на Кубань, и смерть зависла над ними. Но в битком набитый такими же, как он, юнцами в вагон заскочил офицер и прокричал его фамилию «Ты  31-й в списке, — сказал — а нужно 30 человек в команде. На следующей станции я тебя высажу и передам военному комиссару.» Так и сделал. Высадил в Кошехабле.  Они поехали дальше и недалеко от станции попали под жестокую бомбежку —  а их вагон весь  сгорел от прямого попадания…

Я узнал об этом гораздо позже, — говорит Анатолий Семенович, — от родных моих друзей, которые погибли. Очень переживал, что остался без товарищей. Тогда я еще не знал, что у войны свои законы…
Ему повело не единожды. Анатолий Семишин считает, что он счастливый человек — несколько раз госпожа удача подставляла ему свое плечо. И тогда был первый раз.

Их сформировали заново и отправили на Сталинград. Пешком. Они шли мимо сожженных разрушенных сел, по пустым городам, мимо пожарищ — под взгляды молчаливых стариков и детей. Как страшно это! Обычно ветераны вспоминают, как освобождают города, а такие моменты стараются забыть. Но память избирательна. Он тот свой первый путь к первому бою помнит. А вот первый бой — нет! Только желание -добежать куда-то…

Зато хорошо запомнилась атака, которая захлебнулась. Как ни старались командиры, как ни старались бойцы — фашисты подавили их огнем. Он пролежал в мерзлом поле, не шевелясь, целый день. Думал, до темноты не доживет. Когда ночью приползли свои за ранеными — он не мог двигаться, его волокли двое товарищей. Потом, спустя несколько недель, он сам тащил на себе раненого в живот. Часть уходила быстро, он тоже торопился, раненый мучился: «Братцы! Остановитесь! Дайте передохнуть…» Его опускали на землю, а он не мог отдышаться. Но остановиться — значило погибнуть. И по  плач, стоны и даже крепкие матерные слова тащил и тащил его — и доволок до медсанбата живым! Как дальше сложилось — не знает. Закон войны -страница переворачивается слишком быстро.

Следующая -Новороссийск. Тоже запомнились не сами бои, а  совсем другое. Они выскочили со стороны цементного завода -фашисты уже не оказывали сопротивления, разгоряченные с оружием прорвались на набережную и…остолбенели. Целая набережная была завалена трупами молодых краснофлотцев, женщин- медичек. Изуродованные, почерневшие, они были навалены друг на друга…Вот кто встретил яростное сопротивление врага. Даже им, видавшим виды, стало не по себе.

Напомню, что в 1943-ем году  Толе Семишину было аж 19 лет. И уже совсем не мальчишка. Как-то на привале он выдохнул: «Эх, развалиться бы сейчас на травке, проспал бы вечность!» Старый солдат лет под сорок (ему казался стариком), скручивая цыгарку, ответил: «Не заснешь. Слишком много видел»

Вторая великая удача была ему (правда, он это понял потом), когда их, готовых уже к десанту в Керчь, неожиданно перебросили в другое место и отправили на Украинский фронт.

А керченскую высадку осуществили другие — ушедшие в бессмертие…

Впрочем, и Европу освобождали ценою собственных жизней, и прошел свой путь до самой Германии Анатолий Семишин.

Наверное, люди, познавшие ад, знают цену жизни. Поэтому и Анатолий жил взахлеб, любил по-русски -сильно и на всю жизнь, и всегда его тянуло к морю. Он выучился на судоводителя и, прежде чем вернуться в родной Туапсе, бороздил моря и океаны Дальнего Востока.

В Туапсинском порту продолжил «службу» (как он сам говорит). Вдоль побережья водил пассажирские суда «Радуга» и «Тополь». От Батуми до Новороссийска курсировал его «белый пароход» с веселыми отдыхающими на борту, и в какой-то момент он снова осознал, что вытянул счастливый билет. Не все было гладко, и в шторма попадал, и людей спасать приходилось, но по-любому -это не война, а значит, все поправимо и заканчивалось хорошо.

Сейчас капитан болен. Уже который День Победы пропустил. Нет сил встать — годы и болезни атаковали, но сопротивляется им ветеран. Не одолеть ему  морского волка, не сломить дух ветерана. А на праздник к нему обязательно придут коллеги из Совета ветеранов, расскажут последние новости, принесут подарки. И скажут только одно: «Живи!» Потому что пока вы живы, и в нас всех живет что-то человеческое. То, что заставляет каждый год с трепетом и со слезами на глазах выходить на парад, выводить своих детей, внуков… Становиться лучше и стараться так же, как вы, любить свою Родину. И быть готовыми за нее отдать жизнь, как когда-то был готов туапсинец  Толя Семишин…