Доронин Антон Ильич

Во вторник в Анапе хоронили погибшего бойца. Собрался почти весь город, воина отпевали в церкви. Это уже четвертый погибший из маленького курортного городка за время второй чеченской кампании. Антону Доронину едва исполнилось девятнадцать. Боец отряда спецназа «Русич» погиб 6 марта в бою под селом Комсомольское.

Незадолго до трагедии сестра Антона в Краснодаре получила от брата письмо. Как оказалось, последнее. «Здравствуй, моя дорогая сестричка! Пишет тебе твой братик из не очень доброжелательной страны Чечни. Сегодня у меня день рождения. Отгадай, как я его встречал?В очень романтичной обстановке — сидя на БТРе, который несся в сторону Самашек по грязи, ветер в лицо, в руках автомат, за спиной выстрелы из РПГ (ручной противотанковый гранатомет), и хрен его знает, что нас ждет за поворотом… Времени болеть нет. Выезд за выездом, везде боевики (из Грозного вышло девять тысяч). За два дня я потерял пятерых друзей. Мы поехали «зачищать» отбоевиков Алханкалу. Брали ее двое суток, а потом все-таки вошли в нее и дошли до больницы — вид был, как в фильме «Чистилище». Везде лужи крови, трупы, куски тел, а в подвале раненые боевики (среди них были и русские — суки гнилые!). Хотелось взять пулемет и строчить по ним… В первом же доме убили двух «чехов» — смеялись, шутили, а в следующем напоролись на еще одних. Я тогда на прикрытии был — и вдруг стрельба. Сразу ранило у нас одного, а потом началось… За два дня погибло пятнадцать человек и столько же ранено. Самое страшное — видеть, как рядом падают и корчатся, истекая кровью, люди. Каждая группа обстреливала дома на отдельной улице, а потом наступила ночь. Честно говоря, я думал, это моя последняя ночка, но никто из наших не подавал виду, что боится. И все-таки мы вышли. Восемь суток с мокрыми ногами, все время на морозе, без сна… Лежа прямо на земле под дождем и снегом, ночами я думал о том дне, когда увижу вас. Живем, каждый час ощущая, что кто-то смотрит на тебя в прицел…Ты, Анют, маме рассказывай как можно меньше. Мы еще посидим вместе и обмоем мой орден Мужества. Пацанам давали краповые береты, но мне, к сожалению, нет. Может, еще дадут. (Увы, надежда Антона не сбылась. — Авт.) Я никогда не думал, что смогу спокойно есть конфеты и смотреть, как убивают человека. Правда, это был боевик.В него всадили обоймы две-три из «Стечкина», а он смотрел на меня и я — на него… Они, «чехи», там все «обдолбленные», поэтому и живучие. Правда, когда знают, что умрут, становятся шакалами, а когда умирают — такой же кучей дерьма.Только когда возвращаешься на базу, понимаешь, что мог не вернуться, и тогда начинают трястись руки и становится очень страшно. Но война — как наркотик. Когда воюешь — смеешься, бегаешь, а приезжая на базу, прячешься в угол, закуриваешь и плачешь… Вот и рассказал я тебе страшную сказку про Чечню. Вы там выпейте за меня и за пацанов, которые уже не выпьют. Желаю, чтобы мой племянник, наши дети не видели и не слышали того, что видел и слышал я, и чтобы на крик «Аллах акбар!» они не посылали очередь трассеров из автомата. Это письмо я пишу вторые сутки -уже побывал в Грозном. На площади «Минутка» от шести девятиэтажек осталось шесть куч кирпича и разломанных плит… Леночке скажи, что я ее очень люблю! До новых встреч, сестричка! Твой брат» .Спецназом Антон бредил с детства. По состоянию здоровья эти войска были ему противопоказаны. Все равно пошел. И не вернулся…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

За несколько дней до похорон Антона Доронина анапчане прощались с другим своим земляком — 20-летним Сергеем Бескаравайным. Парень только что вернулся из Чечни, где служил по контракту. Восьмого марта он решил принять ванну, и вскоре его обнаружили мертвым. Скорее всего Сергей потерял сознание, упал вводу и захлебнулся. Многие причиной смерти анапчанина считают так называемый чеченский синдром. Сергею не раз приходилось выносить с поля боя погибших товарищей и сопровождать «груз-200». Сердце не выдержало пережитого… .