Тешев Черандук Салихович

И дольше века длится день

Черандук Тешев, уроженц аула Большое Псеушхо, Туапсинского района встретил свое 100-летие в родном ауле! Последние годы Черандук жилс дочерью Софиет в Краснодаре, но раз в месяц обязательно  приезжал на родину. Скучал. Просил привезти его «подышать воздухом аула». Посмотреть на гору  Пеус, которая снилась ему в окопах. Постоять у дуба, возле которого играл ребенком. Побывать в отчем доме, где родился сто лет назад.

Корреспонденты «Туапсинских Вестей» провели с аксакалом один такой день.

Когда Большое было большим…

Старый рубленый двухэтажный дом стоит на самой высокой точке аула – и кажется облака, кружась, задевают его.

— А мы привыкли, — говорит Черандук, — у адыгов, чем выше дом, тем лучше. Мы все стремимся в небо.

Когда-то, когда Большое Псеушхо, действительно было большим, их дом был не самым последним, как сейчас.  Дальше и выше в гору шли еще дома. Но «джунгли» и время  поглотили их. А для рода Тешевых – 100 лет – как один день. И старый дом, словно чувствует, что не сирота, как другие брошенные дома, крепится, стоит. И ждет встречи, когда соберется во дворе вся семья. И придет он, хозяин…

— Папа, — профессиональный военный, офицер, –говорит дочь Софиет,  – После Великой отечественной войны еще долго колесил по стране. Я, например, родилась на Сахалине. Последнее его место службы =- Новороссийск, я там и училась, и школу заканчивала. Но где-бы мы ни находились, всегда в августе приезжали в Туапсинский район в Большое Псеушхо. Этот «отпуск» для меня был самым ненавистным временем года – мы собирали урожай орехов. А для папы с мамой – свидание с юностью. Ведь они в ауле и познакомились! Он, с пятью орденами, множеством медалей, бравый офицер вернулся с войны. Женился поздно – а до этого некогда было! Учился, воевал. И вот в 1945 у них была свадьба. И,конечно, их родина – Большое Псеушхо для них – святое место. Как папа скажет – я всегда везу его сюда…

Просто Черандук

Так здорово, что по черкесским обычаям можно обращаться к человеку только по имени – даже если ему 100 лет! И сам Черандук абсолютно не похож на могикана при своем внешнем величии.

Проезжаем мимо пасущихся лошадей, а он говорит:    — А не прокатиться ли мне? Эх, у меня в детстве был любимый конь Алеша. За сестру, когда она замуж выходила, дали много коров и лошадей. А этот жеребец — верховой. Красавец. Отец пожалел его запрягать и отдал его мне. Так я на всех свадьбах в округе был первым на состязаниях! Алешу, как и всех других, забрали в колхоз в 30-е годы. Жалко было, чуть не плакал, когда узнал.

Но  особо горевать было некогда: уже учился в Майкопском механическом техникуме и дома бывал редко, наездами. А жизнь менялась! Все  работали в колхозе. Дома подрастали младшие братья и сестры (после смерти мамы, отец снова женился). И этот дом на горе заполнили новые детские голоса. Может, поэтому он старался задержаться в  Майкопе, учился рьяно, был общественником? И, когда в 1938 году его призвали в армию, с удовольствием пошел учиться в полковую школу.  А в 1939-ом он уже молодой командир был на финском фронте. Прорывал линию Маннергейма. Долбил промерзлую землю до кровавых мозолей. Снимал «кукушек» — финских снайперов. Молодого бесстрашного бойца заметили, сделали заместителем политрука. А после  окончания  войны – направили в Минское военное училище.

Там, в 1941 его застала другая война. Курсантом он с друзьями стоял в круговой обороне под Минском…

Софиет волнуется: впереди еще поход к родным могилам. Надо проведать маму, она ушла из жизни шесть лет назад. А Черандук еще не присаживался. Общается прямо в центре, на остановке с односельчанами, постоял возле знаменитого дуба  близ Большого Псеушхо – так похожего на него самого…

— Папа, давай парадный мундир снимем, – говорит Софиет через час прогулки по аулу, — вместе с наградами он весит несколько килограммов – тяжело.

Каждая награда – это бой, отдельный подвиг. Тут  — ранение, тут – пленный офицер. А здесь — противостояние их, горстки смельчаков против нескольких сотен фрицев. Сам он свою боевую биографию называет «кровавой». Он вообще честный человек. Все называет своими именами. Поэтому с ним и легко, и трудно.

— А ты напишешь правду, деточка? – спрашивает меня. И мне, «деточке», а на самом деле — уже дважды бабушке, становится рядом с ним так легко…

Когда тебе сто лет, наверное и впрямь, лгать не имеет смыла. И по-другому смотришь и на людей, и на жизнь, и на то, что прожито….А правда в том, что в страшный 1941 год они умудрялись и наступать! Сейчас в основном, говоря  о начале войны, пишут про окружение, плен и разгром. А они 16 июля провели  первое в истории войны контрнаступление – им было приказано во что бы то ни стало вывести из окружения стрелковый корпус. И их дивизия выполнила приказ – пробила в одном месте кольцо и спасла своих. Черандук в том бою был «номером первым» в пулеметном расчете. Пулемет был  знаменитый «Максим». Немцы тогда ошалели от такой  дерзости. Правда и в том, что  дошел он до Берлина, скорее всего потому, что в 42-м, после тяжелого ранения, его направили на учебу в военно-политическую академию, которая готовила старших политработников для фронта. И два  страшных года – 42 и 43 ему пришлось «воевать» на  экзаменах и зачетах. А спрашивали строго – впереди был фронт, и надо было именно им, политрукам, нести идейное знамя  борьбы.

Политрук он был еще тот. После освобождения какого-то города в Польше, прибежал бывший  управляющий немецкой фермой. Десятки недоенных коров гибнут! Тешев попросил назавтра собрать тех жителей деревни, у которых нет коров. И каждому, по списку выделил по кормилице.

Правда в том, что тогда поляки плакали и вставали на колени за то, что спас семьи от голода. А сейчас – рушат памятники. Ну да, те-то уже ушли. А новые поколения не голодали. И думают, что мы их оккупировали.

Последний бой

— Нет, Рейхстаг я не брал, —  говорит он, — бежали вперед мимо него, там еще на этажах шла пальба. А  нам поставили задачу – задавить минометным огнем засевших недалеко от Берлина немцев. Это был город Гентин на Эльбе. Мы взяли его 7 мая. Когда все стихло — подошла американская дивизия. И вместе мы  праздновали победу. И – мой день рождения.

На самом деле никто не знает точно, в какой из майских дней Черандук родился.

— Мама рассказывала, что в тот 1916 год была теплая весна. И когда я родился (в том самом отцовском доме) – буйно цвели сады. Персик уже отцвел, и занялись яблоки и груши. Мы сами себе «придумывали» даты рождения! Когда начались колхозы, и первая перепись была в 1936 году, надо было оформлять паспорт и  указать дату рождения. Кто что хотел, то и ставил. А я подумал: Напишу 15 мая – середина месяца. Уже будет тепло. Накрою стол, сварю мамалыгу, зажарим барашка. Придут друзья, будем сидеть за столом прямо во дворе….