1922 г. р.
ЛейтенантЖурналистские тексты так не начинаются. Но все же с первых строк хочу выразить глубокую благодарность герою этого материала краснодарцу Дмитрию Никитовичу. За все. За Победу. За уникальность встречи. За его оптимизм и бодрость в 92 года. За чувство юмора. За его фото на память, которое будет храниться у нас дома и мне есть, о чем рассказать детям. За потрясающую добрую энергию, которой ветеран щедро делится. И, о, Господи! за вечную наивность старшего поколения, от которой щемит сердце. Пустил в дом меня, незнакомого человека, даже не глядя в удостоверение…
А какие потрясающие истории рассказал! Судите сами.
Братья-близнецы влюбились в сестер-осетинок…
«Сначала фронт был далеко от нас, и мы учили новобранцев. Я хоть и был всего лишь сержант, получил целый взвод. А у меня во взводе были два 19-летних брата-близнеца, Оничины Виталий и Алексей. Очень веселые, всегда пели и танцевали, все их любили. За хорошую учебу я их часто отпускал в увольнение в город, и там братья влюбились в двух родных сестер, чернявых красивых осетинок. Однажды они приводят своих невест к проходной полка и спрашивают: «Товарищ командир, вы не сможете посмотреть наших невест и дать нам совет, хорошие девушки или нет?»
Я шел по территории полка к проходной, а про себя думал: «Ну какой же я в этом деле советчик? Ведь я всего на один год старше вас…». Выбор их я одобрил, и тогда один из братьев говорит: «Товарищ командир, как только кончится война, мы поженимся и вас пригласим на свадьбу».
А потом немцы прорвали оборону в районе Нальчика и двинулись к Владикавказу. Там во время боя один из снарядов попал в расчет близнецов, и в один миг они погибли. Это случилось 6 ноября 1942 года. После войны мне близнецы снились 10 лет. Будто из далекого оврага доносятся их голоса: «Товарищ командир. Ну почему вы нас не могли спасти? Мы так хотели жениться…»
В 1955-м я поехал искать родственников близнецов в Грозный, не нашел… Тогда три дня добирался попутками, подводами и просто пешком на то место, где братья погибли. Нашел. Вылил две рюмки водки в землю. Выпил сам две рюмки. Посидел повспоминал-погоревал. И с тех пор братья меня отпустили…»
«Поезд пришел, а мамы нет, поезд пришел, а мамы нет…»
«Когда я подлечился в Новотиторовке, меня направили в 889 полк, 248 стрелковую дивизию пятой ударной армии, — говорит Дмитрий Никитович. – Я на поезде приехал в Мелитополь. В это же время на станцию прибыл воинский эшелон. Иду по перрону и слышу, как тихий женский голос бормочет: «Поезд пришел, а мамы нет, поезд пришел, а мамы нет». Смотрю, сидит женщина в темном углу, закутанная вся в одежду.
Я подозвал двух военных и указал на подозрительную личность. Те прислушались, а потом буквально за одну минуту вытащили женщину на освещенное место. Сняли шаль, пальто, и там — рация, по которой предательница вызывала фашистов бомбить прибывший воинский эшелон. За считанные минуты машинист увел состав за пределы вокзала, эвакуировали людей и развернули зенитки в небо. Когда появились пять вражеских самолетов, их уже ждали. Два подбили сразу. Остальные три самолета покидали бомбы где попало – никто не погиб – и быстро улетели восвояси».
Береза вместо елки, вместо игрушек — гильзы
«После этого случая я нашел свой полк, мне вручили взвод и мы погнали немцев в сторону Днепра. За несколько километров до реки выбили немцев из их укрепленной точки и решили во вражеских блиндажах и окопах встретить новый 1944-й год. Ель не нашли. Срубили березку, украсили ее пустыми гильзами, треугольниками писем и банками из-под тушенки. На крыльях победы в недавнем бою пели и танцевали всю новогоднюю ночь. А на следующий день пошли бить немцев дальше».
«Как стукну немца по пузу пылевыбивалкой!»
«Освободили на левом берегу Днепра село Большая Попетиха. И там, впервые за всю войну, решили отдохнуть в домашних условиях. Шли, размещая солдат по домам. Стучусь в один дом, открывает женщина, видит мои звездочки на погонах и испуганно таращит глаза.
— Ти, свий? – спрашивает.
— Свой, — отвечаю, — а что ты так испугалась?
А она мне тихонечно рассказывает, что у нее в доме немец спит.
Достал пистолет, захожу в комнату, а там! Мама дорогая! Мы всю войну в гимнастерках проспали, мало ли чего. А тут фриц лежит, храпит в трусах, да пузом кверху. Как в Сочи на пляжу. Я вытащил из-под подушки его Парабеллум, другой стукну по фашистскому пузу пылевыбивалкой: «Хенде хох, собака!». Тот вскочил, пистолетик свой найти не может, мечется… В общем, два солдата увели его в штаб полка. Немец оказался офицером, много чего интересно рассказал нашему командованию».
Немцы перед отступлением зверствовали
А это уникальный рассказ-свидетельство освобождения Краснодара:
«…Направили нас освобождать Северный Кавказ- курортные города Ставрополья. Затем мы пошли на Кубань. Помню, как вышли на левый берег реки Кубань, с большими потерями переправились на правый и отбросили немцев в Краснодаре в сторону железнодорожного вокзала. Это было 12 февраля 1943 года. После очередного боя фашисты стали тесниться к центру города. Дома краснодарцев были взорваны, на деревьях висели казненные жители. Мы погнали немцев по Пролетарской, сейчас это улица Мира. Я был не верующий, но перед Екатерининским собором перекрестился…
Квартал за кварталом очищали город от захватчиков. Так подошли к пристани возле Затона. Там лежало много убитых краснодарцев. На груди у них были таблички с надписью «партизан». Немцы зверствовали перед отступлением… Затем мы перешли Батальонную улицу и Батарейную, сейчас Тургенева, и вышли на юго-западную окраину города. Здесь нас со слезами радости начали встречать люди и благодарить…
Одна женщина подошла ко мне и сказала:
— Ребята, спасибо, что освободили нас от фашистов. Если бы вы задержались еще на месяц-другой, они нас всех перестреляли бы и удушили в своих душегубках».
В 33-м ели лепешки из листьев
«Я родом из села Васильевка Самарской области. У наших
родителей было семеро детей. Нас шесть сыновей и дочка. Мал мала меньше. Но в страшном 33-м от голода никто не умер. Помню, мать посылала нас в лес с мешками собирать листья липы. Делала из них зеленые лепешки и мы их ели. В Великую Отечественную на фронте служили я и три моих брата. Младший Александр погиб в Эстонии в 18 лет. Старший Николай – под Сталинградом. Петр, Дмитрий и я вернулись инвалидами».
На войне появляется звериное чутье
На фронт был призван из Куйбышевского воздушно-десантного командного училища. Служил в 4-м воздушно-десантном полку в городе Беслан. Первое боевое крещение получил на реке Терек под Моздоком.
«Было очень страшно, — вспоминает Дмитрий Никитович, — мы были юные и необстрелянные. Знаете, многие погибли… как бы это сказать… просто так. Это со временем на войне появляется какое-то звериное чутье. Чувствуешь, куда, например, упадет снаряд. Долетит или перелетит, или надо в сторону падать плашмя. Так и спасались. И сами, конечно, били фашистов. А спали на ходу! И это не преувеличение. Бывало, идешь и спишь, и понимаешь это, только когда споткнешься…»
В строю до сих пор
Войну Дмитрий Никитович Шлыков закончил в Болгарии командиром взвода, лейтенантом. Награжден двумя орденами Отечественной войны, двумя медалями «За боевые заслуги» и еще 16 медалями.
После выхода на пенсию посвятил свободное время общественной работе, с 2005 года и по настоящее время возглавляет пресс-центр Западной окружной организации ветеранов (пенсионеров, инвалидов) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов.
С женой прожил 51 год 6 месяцев и 15 дней
«В районе станицы Анастасиевской на «Голубой линии» получил ранение и попал в госпиталь в станице Новотитаровской. Осколок мины до сих пор сидит в правом плече. У меня тогда еще и рана как следует не зажила, как я заболел малярией. Лежал под кучей одеял и трясся от озноба. Выходила меня медсестричка, Тамара Ильина. Она приехала из Краснодара на стажировку. Всю войну мы переписывались, а после приехал за ней в Краснодар. Тамара встретила меня на вокзале, познакомила с родителями. А на следующий день мы расписались в ЗАГСе. Прожили счастливо 51 год 6 месяцев и 15 дней…
10 лет Дмитрий Никитович работал в артели инвалидов «Металлоштамп», потом 17 лет — в артели головных уборов. Затем вышел на пенсию»
С Тамарой Михайловной у них родилось два сына. Сейчас Дмитрий Никитович живет в семье младшего. У ветерана три внука и трое правнуков. Младшему – 2,5 года, старшей правнучке 21 год. Своего деда-ветерана не просто любят – обожают.
«Я очень жду 70-летие Победы…»
Напоследок я спросила Дмитрия Никитовича, как ему удается в столь уважаемом возрасте сохранять бодрость духа и участвовать во всевозможных мероприятиях. (Почти каждый день ветерана расписан по часам. — прим. автора.).На что он ответил: «У меня была долгая и трудная жизнь. А из-за трудностей я как-то и не заметил, что разменял десятый десяток… Я очень надеюсь, что смогу отпраздновать 70-летие Великой Победы. Я его очень жду».
Вернуться на главную