Малов Дмитрий Николаевна

Однажды в 1975 году главного инженера Туапсинской неф-тебазы Дмитрия Николаевича Малова послали в команди-ровку во Францию принимать детали к шлангующей уста-новке, которую собирались впервые в истории базы монти-ровать на нефтепирсе. Наивные французы надеялись, что приехал обычный советский служащий, обалдевший от пре-лестей Франции и автоматически готовый подписаться под всем. Каково же было их изумление, когда «господин Ма-лов» начал тщательно проверять детали, измерять, чуть ли не обнюхивать… И – забраковал. Скандал разразился жут-кий. Чудом не перерос в международный. Малов вежливо, но твердо стоял на своем. Французы тоже вежливо – но подключили советское посольство. К несговорчивому туап-синцу приехали наши дипломаты и пытались уговорить его.
Но и дипломатам это не удалось! В самый разгар «диплома-тической» войны кто-то из делегации сказал: «Оставьте его, это бесполезно. Он же блокадник. Его не переломишь…»
И пришлось французам переделывать все заново, и увели-чивать сроки гарантии. Но потом, в конце командировки они все-таки набрались духу и спросили его – что такое «блокадник»?
Град обреченный
«В Ленинграде был холод, жуткий, свирепый, и замерзаю-щие кричали в обледенелых подъездах – все тише и тише, по многу часов. Я бы там обязательно сошел с ума. Меня спасло то, что я был маленький. Маленькие просто умира-ли…». Это отрывок из повести Стругацких «Град обречен-ный».
До дрожи, до мурашек по коже совпадает этот рассказ с тем, что рассказывает Дмитрий Николаевич Малов. Он ребенком пережил блокаду. Ему было 10 лет.
… Когда утро начинается с монотонного «бум-бум» за сте-ной, ты знаешь, что это за ночь снова умер кто-то из соседей. Замерзший труп обессиленные соседи за ноги выволакивают по ступенькам на улицу, и голова умершего бьется об эти ступеньки — «бум-бум», «бум-бум».
… Когда ты вместе с такими же закутанными и молчаливыми детьми идешь к Обводному каналу за водой (взрослые либо на работе, либо уже недвижимы), и те, кто с тобой шел, вдруг падают на снег и не шевелятся – надо идти дальше. Дома ждут воду.
… Когда у тебя украдут карточки на всю семью на целую не-делю, надо просто готовиться к смерти.
Это и еще много-много страшных мгновений и дней пере-жил Ленинградский мальчик Дима Малов. Их семью не эва-куировали, потому что отец работал на военном заводе, ко-торый остался в Ленинграде. Вся семья – мама, папа, сестра и брат, и он, Дима, выжили. Это чудо. Такое в блокаду слу-чалось очень редко. Отец был простой рабочий. Мама – домохозяйка. Запасов никаких, и доступа к продуктам тоже. Просто им помогал Бог.
В тот самый страшный день, когда у сестры Зои украли в очереди все карточки, у них во дворе (где стояла воинская часть) загорелось здание. Естественно, военные спасали продукты. Что греха таить, было и такое, о чем я сейчас на-пишу, и людей можно понять. Рискуя собой, из полыхающе-го здания солдатики выволокли флягу с растительным мас-лом и спрятали в квартире первого попавшегося дома. Это была квартира Маловых.
Видимо, флягу посчитали сгоревшей, и когда ночью с бал-лончиками и кружками к ним потянулись дети и жены воен-ных – досталось масла и семье Димы.
Всю неделю, всю ту голодную неделю без пайковых 125 граммов, они питались этим маслом.
А может, они выжили, потому что и до войны жили тяжело, скудно. Никогда не было в доме много еды. В блокаду не пришлось менять образ жизни. Но то, чего насмотрелись, хватит не на один фильм ужасов…
— Страшно было не само по себе чувство голода, а то, что происходило вокруг блокады. — говорит Дмитрий Николае-вич, -вот те же карточки у Зои забрала лучшая подружка, одноклассница. Она была в очереди ближе и сказала ей: «Давай я я возьму тебе, чтоб ты не стояла» Та отдала ей кар-точки и…больше никогда не видела своей подруги -даже после войны. А однажды в соседний дом забрались нелюди (иначе и не скажешь) и, воспользовавшись слабостью лю-дей, по живому вырезали у них с тела куски мяса и ушли. Ес-ли кто-то кричит за стеной -на это в общем не реагировали. Кричали все…
Кричала и его одноклассница, соседка с нижнего этажа. Она украла у семьи карточки и проела их с друзьями.И начала охотиться за следующими. И тогда мать привязала ее к кро-вати за руки и за ноги и перестала обращать на нее внима-ния. Пока та не умерла. А когда умерла -выбросила труп во двор, чтоб санитарная команда подобрала.
Разве можно это было рассказать французам из 1975-го? Разве поняли бы они, такие красивые, такие современные, модные, что пережил он ребенком в те страшные холодные 872 дня? Это только наши люди знают слово «блокада». Он синоним Ленинграда. Синоним мужества. Синоним страш-ной правды о войне.
— Но вы не забывайте, что при всех этих ужасах, Ленинград боролся! Люди, в основном, женщины и подростки работа-ли на заводах. В такимх условиях — и работали! Правда у них был спецпаек, но все равно.
Говорят, что люди, пережившие Ленинградскую блокаду, приобретают иное, нежели у обычного человека, качество, что-то подобное сверхчеловеку. Они становятся выносли-выми, сильными, долго не стареют и долго живут.И не боят-ся ничего. Потому что они смотрели в бездну…
Дмитрий Николаевич так и выглядит в свои 82 — удиви-тельно молодо и позитивно. Каждый день гуляет два часа по центру города, заходит на рынок, к морю. Сам себя счи-тает счастливым человеком: выжил тогда и прожил инте-ресную жизнь.
13-летний передовик
Ленинград научил его выживать, работая. Надо было дви-гаться, чтобы не замерзнуть, не умереть, так он и был всю жизнь – в порыве. Когда после снятия блокады -как раз в эти дни, но семьдесят лет назад, они вслед за заводом перееха-ли в столицу. Маленький, блокадный мальчик в 13 лет уст-роился рабочим на заводе отца. Он сохранил фотографию с пропуска -ушастый пацаненок, мальчишечка. А как его, мо-лодого и худеющего слесаря-лекальщика, ценили! План вы-полнял на 400 процентов. И эта его фотография висела на Доске Почета. Но помимо работы на заводе он еще подра-батывал рубкой дров! Ходил по дворам и рубил дрова -за это была живая копейка в семью.
Кстати эта его черта -быть ответствественным за семью бы-ла его главной. Он сделал все, чтобы его жена, Шуша, кото-рую он однажды матросом-срочником встретил на танц-площадке в Туапсе, была с ним счастлива. Обеспечил квар-тирами и машинами всех внуков, и сейчас старается помочь. Хотя все ему говорят: «Дедушка, главное, чтоб ты подольше был с нами».
После Москвы семья переехала во Львов, и там он заканчи-вал пятый класс, а потом поступил в «нефтяной» техникум. И там, во Львове, он умудрился в свободное от учебы время работать – опять-таки, чтобы младший брат не просил все время есть, а мама не плакала по ночам.
Все это ленинградская закалка: держаться за жизнь руками и зубами – и выжить во что бы то ни стало.
Легенда нефтебазы
Малов – ветеран ООО «РН-Туапсенефтепродукт». Одна из ярких страниц биографии предприятия. Дмитрий Николае-вич отдал всю жизнь туапсинской нефтебазе – от мастера вырос до главного инженера. И фактически оставался им до самого ухода с нефтебазы, то есть до 1998 года, хотя потом уже числился на других должностях.
Многое из того, что было выполнено как задел Малова, функционировало еще не один десяток лет. Но сегодня, конечно, предприятие совершенно иное, и уже его сын и внук работают здесь, унаследовав не только гены инженера-механика, но и любовь к предприятию, ставшему навсегда родным.
В бытность его работы на нефтебазе ходили легенды о том, как он знает оборудование. Мог с закрытыми глазами на-чертить подземные (тогда) ходы трубопроводов, каждый из-гиб трубы, каждую деталь любого насоса. Его называли хо-дячей энциклопедией нефтебазы. И руководство знало: если Малов сказал делать так, а не иначе, значит на то были при-чины. Он был в центре реконструкции нефтепирса и эстакад, возрождал оборудование после пожара на танкере «Лиски», строил автозаправочные станции. Ту самую революцию на нефтепирсе, когда производство от лебедок и многокило-граммовых шлангов шагнуло к специальным шлангующим устройствам тоже делал он. Вместе со всем коллективом, разумеется. И всегда ему хотелось большего.
Успеть еще, пока хватает сил, пока есть энергия. Энергия, дарованная судьбой, особая ленинградская…
Цифры и факты блокадного Ленинграда
Зимой 1941 года в городе находилось 2 миллиона 544 тыся-чи человек (в том числе 400 тысяч детей).Всего за период блокады по разным данным погибло мирного населения от1,2 до 15 миллиона человек. Только в первый год блокады умерло 780 тысяч.
В день – по кусочку
Нормы выдачи хлеба с 20 ноября по 25 декабря 1941 года: рабочим – 250 граммов, служащим и членам их семей – 125 граммов; личному составу военизированной охраны, по-жарных команд, истребительных отрядов, ремесленных учи-лищ и школ ФЗО, находившемуся на котловом довольствии – 300 грамм.
Такие нормы привели к резкому скачку смертности от голо-да – за декабрь 1941 года умерло около 50 тысяч человек.
В конце декабря 1941 года нормы выдачи хлеба были по-вышены до 350 граммов рабочим и до 200 граммов остальным жителям города. Все остальные продукты почти перестали выдаваться.
В феврале 1942 года нормы выдачи хлеба составили: рабо-чим – 500 граммов; служащим – 400 граммов; иждивенцам и детям – 300 граммов.
Ленинград боролся
За зиму 1941-1942 гг. и весну 1942 года на фронт ушло свы-ше 100 тысяч ленинградцев.
В 1942 году:32 000 женщин и девушек служили медицин-скими сестрами, 600 000 детей и подростков постоянно ра-ботали на оборонительных сооружениях. Они выкопали 700 километров противотанковых рвов – одними лопатами и кирками. Они возвели 300 километров лесных завалов и по-строили 5000 блиндажей.
В 1942 году промышленность Ленинграда отправила на фронт 60 танков, 692 орудия, более 150 минометов и 2800 пулеметов, около 35 тысяч автоматов, до 1,7 млн. снарядов и мин.
Из 881 дня блокады город подвергался варварским обстре-лам 611 дней. В 1944-1945 гг. ленинградцы проработали на стройках свыше 50 млн. часов, было введено в строй две трети разрушенного врагом жилого фонда. К концу 1943 го-да голодные люди частично или полностью ввели в дейст-вие 212 заводов и фабрик, выпускавших более 400 видов военной продукции.
К зиме 1943-44 годов 99 процентов жилых домов имели уже действующий водопровод. Было отремонтировано 350 ты-сяч квадратных метров уличных магистралей, на 12 маршру-тах стали курсировать 500 трамвайных вагонов.