Федоренко Евдокия Григорьевна

Крымская Жанна Д’Арк

Семейная история – как пресловутая кощеева иголка в яйце, а яйцо в утке, а утка в зайце, а заяц в сундуке, а ключ в море… Никогда не знаешь, что обнаружится в глубине туго закрученной генетической спирали. Пишешь в школе май за маем сочинения о героях войны, не подозревая, что их фотографии пылятся в альбомах и у тебя дома, ожидая, когда ты расскажешь их историю…

Ее сожгли заживо 19 марта 1944 года под Симферополем, когда до освобождения города оставалось меньше месяца – фашистов выбили отсюда 13 апреля. Сожгли ее не в печи, как 8 тысяч узников лагеря смерти, разбитого на территории совхоза «Красный» под Симферополем. О нем знают немногие, а ведь печи там стояли те же, что в Бухенвальде и Освенциме! Ее сожгли показательно, на костре, потому что она была советской разведчицей, а выдали ее гитлеровцам свои же, земляки.

Этот высокий подвиг не отмечен ни одной наградой. Место, где предали ее смерти, а потом земле, не известно. Напрасно безутешная мать Нина Павловна искала могилу дочери. Похоронка принесли в середине июля, когда след уже остыл, а архивы разведки то ли не сохранились, то ли не вели их вообще в том аду.

В извещении о смерти, отправленном из Варениковского райвоенкомата на имя отца разведчицы – Григория Васильевича Рябухи, о ее гибели сказано скупо и сухо, да еще с ошибкой в фамилии (написано «Федоренко Евдокия Григорьевна», а надо – «Федорченко»): «Ваша дочь, красноармеец такая-то в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 19 марта 1944 г. Похоронена с отданием воинских почестей в районе Симферополя Крымской АССР». А ниже крупными буквами сообщается, что «настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии» и стоят две подписи – райвоенкома капитана Головача и начальника 1-й части лейтенанта Перцевого. Размашистые такие, загогулистые! Что же вы, товарищи командиры, девчонку от страшной смерти не уберегли?

Дочки-бабушки

Назвать ее бабушкой у меня язык не поворачивается! Погибла-то она в 25 лет. Дочке моей сейчас столько же. И ведь как похожи – тот же овал лица, разрез глаз, цвет их карий и даже родинка в одном и том же месте на щеке у обеих! Сразу видно – родня, хотя и не прямая: крымская наша Жанна Д.Арк приходится моей бабушке Маше младшей сестрой, а моя дочь ей соответственно – правнучатой племянницей. Ближе-то все равно у Дуси никого нет, родных внуков-правнуков не осталось. А ведь могли они быть у нее! Предвоенное поколение не в пример нынешнему спешило жить, будто знало, что на роду ему отпущен короткий век.

Прямой взгляд с вызовом, непослушная прядь темных густых волнистых волос слева подколота невидимкой, а на правое ухо по довоенной моде лихо сдвинут берет. На двух ее фотокарточках (а больше-то и нет у меня!) ракурс съемки и наклон головы одинаковый, а вот береты разные: один пушистый – мохеровый, другой поплотнее, из войлока или фетра – не разберешь, но оба белые и набекрень. Видно, что бабушкина сестрица любила помодничать! Дело-то молодое…