Красильников Ефим Акимович

Война и мир Ефима Красильникова

Март 1945-го года. Венгрия. Юный выпускник курсов младших лейтенантов 3-го Украинского фронта Ефим Красильников тяжелым взглядом смотрит в объектив. Брови сдвинуты, на переносице наметились морщины. Ему нет еще 20.

С тех пор прошло 70 лет — вся жизнь. Но четыре года, забранные войной, – ярче, страшнее и памятнее всех.

Черты лица смягчились со времен той фотографии. Теперь взгляд ветерана не так суров, а больше печален. Но в нем все так же много боли.

В далеком 1943-м году 17¬летний юноша Ефим Красильников получил солдатскую книжку. Кроме нее, заветной, новоиспеченный боец мог похвастаться только дырявыми ботинками и поношенным пальто. За годы оккупации украинского Запорожья, где с родителями жил Ефим Красильников, у него осталось только это. А еще — отчаянное желание положить конец надругательствам фашистских захватчиков над родной землей. Голодные, оборванные, но готовые, несмотря ни на что, идти вперед  – такими в Красную Армию пришли запорожские юноши после освобождения Востока Украины от фашистов. И сразу — в бой. Немцы, теснимые советскими солдатами, притихли. В открытый бой идти не рисковали, но и позиции сдавать не спешили. Выжидали. Партизанские отряды и красноармейцы, напротив, активизировались.

– Красная Армия гнала фашиста с советских земель. Но ровной линия фронта не была. В одном селе все еще сидели немцы, другое уже освободили красноармейцы. Небольшое село Балки в несколько хат освобождали под минометным фашистским огнем. Бои развернулись на деревенских улочках. За каждый дом, за каждый метр земли гибли и под Сталинградом, и в селе Балки, и в тысячах других городов и деревень. Так советский народ ковал Победу.

8 ноября, в бою за село Балки, рядовой Красильников получил первое ранение и контузию.

До начала 1944-го лежал в госпитале. Рана на голове заживала, а вот последствия контузии долго давали о себе знать: красноармеец стал заикаться. Сама деревня оказалась практически стертой с лица земли: вражеские мины «косили» не только людей, но и деревья, дома.

За мужество и отвагу, проявленные при взятии села Балки, 17- летний Ефим Красильников получил медаль «За отвагу». После госпиталя Ефим вернулся в свою часть, в пехоту 61-й гвардейской дивизии. К тому времени бойцов 1926-го года рождения по приказу верховного командования отзывали в тыл. Руководство армии приняло решение сберечь молодых. Одногодков Красильникова организованно отправляли домой, после госпиталя должны были отправить и его. Но одно дело организовать отъезд для многих и совсем другое — найти способ отправить с фронта одного. То одно мешало, то другое, да и сам Ефим не спешил домой. Как — домой, если победа еще не одержана?! Так и остался.

С боями прошли Николаев, Одессу, дошли до Нижнеднестровского плацдарма. Эту область на Юге Украины наши уже отвоевали у фашистов. Сформированному в конце 1943-го года 3-му Украинскому фронту, в который вошла и дивизия Красильникова, предстояло расширять плацдарм, отвоевывая у врага метр за метром.

Ефим Акимович вспоминает, что бои за расширение плацдарма шли очень тяжелые. Немец не хотел отступать даже при явном численном и техническом превосходстве Советской Армии. С советской стороны беспрерывный огонь по противнику вели артиллерийские орудия, установленные с частотой 300 единиц на километр. Все стояло вокруг, как в тумане. Ефим Акимович рассказывает, что немцы выползали из своих окопов оглушенные и контуженные. Деревья по берегу реки после тех боев напоминали обгоревшие спички.

Удивительно, но даже такие тяжелые условия постепенно становятся привычными. Ветеран вспоминает, как в окопе, под сплошным вражеским огнем, бойцы могли крепко уснуть. 5-10 минут сн – и боец, вздрагивая, просыпался. Секунду назад ему снились родные, и вот он снова в пекле войны.

Красильников служил связным при командире роты. Выйдя как-то в разведку, призванную оценить возможности атаки, он вместе с командиром попал под огонь своих же орудий. Не было тогда компьютерных технологий, не помогали бойцам спутники, связь между подразделениями была нерегулярной, поддерживалась ценой героизма связистов, и такое редко, но случалось, что под артобстрел попадали свои. Командир роты со своим связным оказались как раз на линии, по которой вели огонь советские зенитки. Командира засыпало землей. Раскопав его, Ефим Акимович подумал, что командир мертв. В войну отпечаток смерти на лице угадывался безошибочно. Но своих, пусть и мертвых, не бросают: взвалив крупное тело командира, потяжелевшее от обездвиженности, связной Красильников потащил его подальше от огня, к своим позициям.

Как оказалось, спас. Командира сильно контузило, и от смерти он был в нескольких шагах. Без помощи погиб бы, но в армии, где действует непреложный закон: своих в бою не бросают, он выжил.

Ефим Красильников был представлен к ордену Славы, получил медаль «За боевые заслуги».

– Медали и ордена мы тогда носили прикрепленными к верхней одежде, – рассказывает ветеран. – Телогрейка — так на телогрейку крепили, гимнастерка — так на нее. Наши награды прошли с нами весь боевой путь. На них — кровь и пыль Великой Отечественной. От того они так дороги нам, что воевали вместе с нами.

К болгарской границе в сентябре 1944-го вышли практически без боев. Тут рядового Красильникова, хорошо себя зарекомендовавшего как в бою, так и при исполнении служебных обязанностей, направили на курсы младших лейтенантов. И только тогда он получил новую форму, сапоги и пилотку.

Вот только новое обмундирование было летнее, а в воздухе уже пахло зимой. Утеплялись каждый кто как мог: порой под гимнастерками оказывались даже занавески, но на груди все равно звенели ордена и медали, сравнявшиеся по цвету с пропыленной формой.

О том, что с 1-го мая 1945¬го года над Рейхстагом развевается красный флаг, Ефим Красильников и его сослуживцы не знали. 9-го мая в Австрии они пошли в наступление. Весть о наступившей Победе им сообщили после боев, чтобы красноармейцы не теряли боевой дух в схватке со все еще не сдавшимися отдельными вражескими группами. Конечно, это была радость. Огромная, долгожданная, внушающая надежды. Победа!

Война закончилась, но служба в Армии молодого лейтенанта Красильникова продолжалась. В Австрии подразделение Ефима Акимовича расквартировали рядом с американцами. В рядах заокеанских союзников молодой лейтенант различал темнокожих солдат и, судя по говору, эмигрантов: слышалась и русская речь. Американцы, что ни день, получали посылки из дома. Наши бойцы, протопавшие до Европы на своих двоих, изможденные, разучившиеся улыбаться, порой даже не знали судьбы своих близких. У советского народа и у союзников, примкнувших к нам, была у каждого своя война. Поэтому как такового братания между союзниками не было.

Только летом 1945-го Ефим Красильников попал домой. Дорогу домой он прошел на своих двоих: уже не привыкать. Картина, которую он застал дома, была страшной. Отступая с оккупированной территории, немцы брали с собой все, что только могли увезти, все остальное уничтожали. Голод, разруха… Перед бойцами, одержавшими Победу в кровопролитной войне, стояла новая задача: поднимать страну. Отдыхать не было времени.

Ефим Красильников вновь вернулся к службе. Его направили в Дагестан в военкомат. Там, под южным солнцем, он встретил свою будущую жену, медсестру Марию Ивановну. Вместе они переехали на Кубань – в Лабинский район, откуда была родом супруга. Два года на войне, два года военной службы в мирное время. И вот – обычная мирная жизнь. Пусть и тяжелая, неустроенная, голодная, но – мирная. Дикое напряжение военных лет отступало. И только тогда боевые шрамы совсем еще молодого Ефима Акимовича, как телесные, так и душевные, дали о себе знать. Его свалил туберкулез. «Добрые люди» советовали молодой супруге оставить немощного. Но теща, Анастасия Харитоновна Крячко, воевавшая в партизанском отряде связной, вылечила, выходила зятя. Ефим Красильников окреп, встал на ноги и забыл о своем диагнозе на всю жизнь.

Время, так долго тянувшееся на войне, побежало быстрее. Молодой фронтовик работал агентом по заготовке, после парторгом в колхозе, затем управляющим откормбазы «Ярославская».

В 1963-м году Ефима Акимовича перевели в Кореновск, в откормсовхоз. Хозяйство это в те годы крепко держалось в ряду… аутсайдеров. Все не получалось у прежнего руководства крепко поставить его на ноги. Ефим Красильников за три года работы на посту директора довел хозяйство до выставки ВДНХ!

Удалось в разы увеличить производительность и уменьшить себестоимость, ввести механизацию. Серебряная медаль ВДНХ – заслуженная награда Ефима Красильникова. Работать бы и работать. Но – новое назначение. Хорошо проявившего себя директора направили в «элитное» хозяйство, бывшее тогда подсобным хозяйством сахарного завода. Конечно, Ефим Акимович противился назначению. Еще бы, он только наладил работу в откормсовхозе, изучил все тонкости деятельности, а  тут – перевод на другое предприятие, где все нужно начинать сначала. Но в декабре 1966-го он стал третьим председателем элитносеменоводческого совхоза. Сейчас, когда переименованное в ФГУП «Кореновское», хозяйство прочно держится в лидерах сельхозпредприятий района, трудно представить, каким оно было полвека назад. На месте нынешнего административного здания и школы № 20 было чистое поле с деревянными общежитиями и двумя коровниками, ни о каких лидирующих позициях и речи не шло. Работы предстояло много: требовалось и производство наладить, и благоустройством заняться. За 12 лет были сделаны все (!) дороги, к каждому производственному участку проложен асфальт, построены тока, гараж, кирпичный завод, склады, пруд, поливные земли в 500 га, 15 многоквартирных домов, школа, бассейн… Семья практически не видела Ефима Акимовича. Начав после войны трудовую деятельность с семилетним образованием, он без отрыва от производства закончил вечернюю десятилетку, техникум в Москве, сельскохозяйственный институт, и даже защитил кандидатскую диссертацию. Элитный совхоз в те годы специализировался на семеноводстве сахарной свеклы. Процесс это долгий и трудоемкий. В Гулькевичах выращивали суперэлиту сахарной свеклы, из этих семян в Кореновске – элиту, в других совхозах края, работавших в системе семеноводства сахарной свеклы, из элитных семян производили фабричные семена, которые использовали в промышленном масштабе для выращивания сахарной свеклы. Семеноводство, как видно из этой схемы — дело кропотливое. Но система эта работала, и страна была обеспечена своими семенами, о чем сегодня, к сожалению, приходится только мечтать. Большим достижением тех лет стало то, что свеклу на поле перестали прорывать вручную. При Красильникове хозяйство заняло достойное место среди сельхозпредприятий района.

Но при всех значительных достижениях Ефима Акимовича в бытность директором совхоза, сегодня его не отпускает одно: не успел он достроить пруд. Школу построил, дома, дороги, а вот пруд не успел. Такой характер у фронтовика: все нужно доделывать до конца, на пятерку. Не дало довести работу по расчистке пруда новое назначение. За шесть лет до пенсии Ефим Акимович был переведен на руководящую должность в Гулькевичский филиал Всесоюзного научно-исследовательского института сахарной свеклы. Того самого, на базе которого выращивали суперэлиту сладкого корня. В Гулькевичах он вышел на пенсию и прожил с супругой почти 30 лет.

В прошлые годы Ефим Акимович не раз приезжал в Кореновск. Район помнит и чтит своих героев: имя Красильникова присвоено школе № 20, он стал почетным гражданином района.

В марте этого года Ефим Акимович похоронил супругу и теперь переехал в Кореновск, к дочери Людмиле на постоянное место жительства. Ведь здесь, по признанию самого ветерана, он прожил с семьей лучшие годы, здесь – его главные достижения и дорогие сердцу места памяти – могилы близких родственников.

Теперь в жизни Ефима Акимовича наступил период, когда времени так много. Заполнить его могут только воспоминания, да подернутые горечью сожаления о том, что не было его, времени, раньше. Тогда, глядишь, и можно было бы все успеть: наговориться с однополчанами, достроить пруд, да и много чего еще. Не привык он сидеть сложа руки, да вот незаметно подкрался почтенный возраст – 89 лет исполнилось 17-го июня. Хоть силы уже и не те, но спина по-прежнему прямая, а во взгляде читается огромный опыт, накопленный за годы работы. Он бы и сейчас пруд рыл, да свеклу растил. Такой уж характер у Ефима Красильникова.