Падалка Алексей Петрович

В разведку с коброй. Кубанский старшина о том, как воевали в Афганистане

Говорят, что разведка – это «глаза и уши» вооруженных сил. Краснодарец Алексей Падалка – ветеран Афганской войны и профессиональный «слухач». Во многом от него зависело, вернутся домой сослуживцы живыми — или туда отправится «груз-200».

Подразделение, в котором служил старшина, во время вывода наших войск задачу выполнял стратегическую. Нужно было обеспечить уходящим из Афгана в Союз колоннам прикрытие. Войска вышли без потерь – это уже история. Память о буднях войны постепенно стирается, но именно они таят невероятные порой сенсации.

Как в песне поется?

Алексей Петрович, расскажите о своей военной профессии.

Алексей Падалка: Почти весь срок службы я работал на радиолокационной станции наземной разведки — ПСНР, или как говорили в армии, на «пэсэнээрке». Днем отдыхал, а ночью вычислял душманов. Позиция была устроена в углублении, бруствер сложили из камней. И ты в наушниках перед радаром… Если где-то едет машина, или идет верблюд, по звуку определяешь, что это за объект – большой или маленький, далеко или близко. Духа засек – пускаешь красную ракету, даешь сигнал боевой тревоги. И вот так ночь за ночью, слушаешь… Был случай забавный. Стал я обращать внимание на странности необъяснимые. Покурил, окурок рядом положил, а потом глядь – нет его. Сахарок пожевал, положил, а он исчез. Шуршание непонятное… На рассвете встал размяться. Мама дорогая! Прямо перед позицией скрученная в клубок кобра! Встрепенулась, капюшончик раскрыла, шипит! Я так и замер. Страшно, не передать. А когда увидел, куда уползла – меня чуть Кондратий не хватил. Гнездо-то ее оказалось в камнях позиции! Жутко было потом на дежурствах, отходил в наушниках подальше, насколько хватало провода. Но ко всему привыкаешь. Через две-три недели стал ближе подходить. И она перестала таиться. Часто виделись, нормально сосуществовали. Когда мы только прибыли из Союза, старослужащие рассказывали, как в каком-то соединении кобра парнишку спасла. Приползала на позицию. Он ее не обижал, она его не трогала. Он ее стал подкармливать, молоко приносить. Подружились, сама к нему в руки шла! И в одну нехорошую ночь на смену не пришел караул. Забеспокоился боец, подняться хотел, а змея как взбесилась. Раскрыла капюшон и до утра его не отпускала… Когда вернулся парнишка на заставу, живых там не было. Душманы той ночью всех вырезали. Про это даже песню сочинили.

— Слышала эту историю в детстве, разве не байка?

— Уверяю, так было в действительности!

— А фильм «Девятая рота» правдив?

— Не смотрел! Если наврал режиссер, видеть это будет мучительно. Гибель ребят – это горе, которое саднит до сих пор. Я вообще заметил, что «афганцы», «чеченцы», ветераны военных действий, собираясь вместе, вспоминать стараются только вызывающие улыбку случаи. О самой войне практически не говорим, даже когда поминаем погибших… У каждого с ними свой молчаливый диалог.

— Сегодня многие ребята служить не хотят, а вы в армию рвались в то время, когда шла война — зачем?

— Советское государство детьми и молодежью занималось. Книги, фильмы, встречи с ветеранами Великой Отечественной, не потерявшими еще блеска в глазах. У меня сложилось четкое представление о том, каким должен быть настоящий мужчина, а я хотел стать им. Высшие мужские качества — сила, воля, благородство — слились в образе десантника. К службе в ВДВ – элите войск, готовиться начал с седьмого класса, и не один я. Нас было шестеро одноклассников, тягали железо в подвалах, крутились на турниках, борьбой занимались. Счастье было, когда приняли в ДОСААФ, допустили к прыжкам с парашютом. Из всей компании отбор в ВДВ прошел я один. Возможно, сильнее была мечта, в Афганистан душой рвался.

— На войну рвались? Туда, где убивают?

— Двоюродная сестренка моя дружила с парнем, он попал в Афган. Домой в цинковом гробу вернулся. Я был на похоронах. Видел, как плакала его мама. И я мечтал попасть на войну, да. Потому что наши парни сражались там за мир, правду и справедливость. Я верил, что нужен там, обязан помочь ребятам. Чтобы быстрее закончилось все, матери не плакали. Повторяю, мое поколение воспитано иначе. Октябрята, пионеры, комсомольцы… По ступенечкам мы поднимались и шли к тому, чтобы стать бойцами, которые встанут на защиту своего государства при первой опасности. Газеты писали, воевать необходимо. Интерес сверхдержавы СССР заключался, во-первых, в охране своих собственных границ, а во-вторых, в противодействии попыткам другой сверхдержавы закрепиться в неспокойном соседнем регионе. Мог ли я, как гражданин СССР, сидеть сложа руки в такой ситуации? Мы шли и выполняли свой воинский и гражданский долг – и других вариантов не допускали. Хорошо это или плохо? Об этом можно спорить. Но неоспоримо, что в СССР была сильная армия, военные причислялись к элите и ребята служить, как вы сами заметили, рвались. В стране Советов была понятная идеология, не мне судить, верная или нет. Но она была, объединяла, звала вперед и вдохновляла на подвиги. Отмена идеологии и внятной национальной идеи сыграло с нами злую шутку. Больно было наблюдать, как армия разваливалась, как уходили от тоски и безденежья спецы, а военкоматы бегали за «уклонистами». Государство не может быть сильным, если армия слабая! И я очень рад, что внутренняя политика все-таки была пересмотрена. Реформы, которые происходят сегодня, откровенно радуют. Вот и в военные училища конкурс уже как при Союзе…

Заклинание на удачу

— И все-таки… Годами в стране твердили о важности интернационального долга, спасении афганского народа. Решение о выводе войск многим кажется непоследовательным. Возвращаясь с войны, многие ломались от ощущения, что ими просто «попользовались». Одной из причин «афганского синдрома» эксперты называли разочарованность в ориентирах, оказавшихся ложными.

— Солдат – он не рефлексировать должен, а приказы выполнять. Мы честно выполняли приказы. Но оказались в таком положении, когда пришлось думать за правительство, находить смыслы и оправдания. Каждому свой срок понадобился, чтобы отпустить эту ситуацию… Ломались по разным причинам. Уходили служить из одной страны, а вернулись в другую, вписаться оказалось непросто. В Союзе все было дефицитом. Продукты и вещи доставали из-под полы, по блату. Когда вернулись, в магазинах было все! Вместо «Ситро» — «Кока-кола». Одежда какая хочешь. Магнитофоны, сигареты, жвачка импортная… Откуда-то появилось много неформалов. Парни длинноволосые, с серьгами в ушах. Привычный мир перевернулся! Про Афган люди говорили, что не надо было туда и соваться. И так сердце сжималось за ребят, которые там полегли. Получается — ни за что жизни отдали? Никому не нужно это было? Мне повезло. «Гудел» на дембеле только месяц. Сосед – крепкий мужик, держал сапожный цех, он меня остановил. За ворот встряхнул: «Лёша, хватит!» Стал ремеслу учить, я втянулся. Спортом стал заниматься, очень нервы успокаивало… Ну и как-то наладилось. Два моих сослуживца, Сергей и Алексей, оба из Курганинска свой путь прошли. После Афгана связь держали, потом жизнь закрутила. Лет 10-15 прошло сердце заныло, разыскал их. Серёга дом построил, жена красавица, детки. Лёха… Козырный парень был — спился. Не думаю, что только война виновата. И в мирной жизни кто-то слабину дает. Афган вспоминают с благодарностью все, кто там был. На гражданке можно не узнать, что такое мужество и братство. Просто расскажу про наше боевое крещение в Калате. Только мы из Союза прилетели, в ушах еще двигатели самолета гудят. Пошли на ужин, только за стол – тревога! Выстрелы, взрывы… Выбегаем из столовой… Наш первый день на войне мог стать и последним. Но парни-дембеля, которых мы еще по именам не знали, с матюками: «Куда в полный рост…», положили нас на землю, собой прикрыли. Бывают в жизни моменты, когда руки опускаются. Но вспоминаешь армию, стискиваешь зубы и со словами «За ВДВ!» — прорываешься. Это заклинание заряжает не хуже аккумулятора.

— Извините за дурацкий вопрос. Вы кирпичи о голову разбивать умеете?

— Нам не ставили такую задачу. (Смеется). В Афгане были востребованы качества «навьюченных осликов». Боец в полной экипировке с боекомплектом тащит на себе  40-50 кг – и тащит так долго, сколько потребуется. В учебке бегали кроссы, лазили по горам… В каждом расположении были спортивные уголки. Турники, брусья, штанга, гантели. Офицеры – все мастера боевых искусств, мы у них учились, спаринговались… А вот кирпичи освоить не успели.